Неточные совпадения
Она поэту подарила
Младых восторгов первый сон,
И мысль об ней одушевила
Его цевницы первый стон.
Простите, игры золотые!
Он рощи полюбил густые,
Уединенье, тишину,
И ночь, и
звезды, и луну,
Луну, небесную лампаду,
Которой посвящали мы
Прогулки средь вечерней тьмы,
И слезы,
тайных мук отраду…
Но нынче видим только в ней
Замену тусклых фонарей.
—
Тайна что? Все есть
тайна, друг, во всем
тайна Божия. В каждом дереве, в каждой былинке эта самая
тайна заключена. Птичка ли малая поет, али
звезды всем сонмом на небе блещут в ночи — все одна эта
тайна, одинаковая. А всех большая
тайна — в том, что душу человека на том свете ожидает. Вот так-то, друг!
Глядя кругом, слушая, вспоминая, я вдруг почувствовал
тайное беспокойство на сердце… поднял глаза к небу — но и в небе не было покоя: испещренное
звездами, оно все шевелилось, двигалось, содрогалось; я склонился к реке… но и там, и в этой темной, холодной глубине, тоже колыхались, дрожали
звезды; тревожное оживление мне чудилось повсюду — и тревога росла во мне самом.
— У того ничего нет; зато
тайный советник, с анненской
звездой.
В лихорадочном блеске мириадами искрившихся
звезд чувствовалось что-то неудовлетворенное, какая-то недосказанная
тайна, которая одинаково тяготит несмываемым гнетом как над последним лишаем, жадно втягивающим в себя где-нибудь в расселине голого камня ночную сырость, так и над венцом творения, который вынашивает в своей груди неизмеримо больший мир, чем вся эта переливающаяся в фосфорическом мерцании бездна.
И в этом мягком воздухе, полном странных весенних ароматов, в этой тишине, темноте, в этих преувеличенно ярких и точно теплых
звездах — чувствовалось
тайное и страстное брожение, угадывалась жажда материнства и расточительное сладострастие земли, растений, деревьев — целого мира.
Я, впрочем, потому позволяю себе эту догадку, что
тайные советники явились во фраках, и как только окончательно уверились, что их пригласили, то вынули из боковых карманов по
звезде и возложили их на себя по установлению.
Все дремлет, но дремлет напряженно чутко, и кажется, что вот в следующую секунду все встрепенется и зазвучит в стройной гармонии неизъяснимо сладких звуков. Эти звуки расскажут про
тайны мира, разъяснят их уму, а потом погасят его, как призрачный огонек, и увлекут с собой душу высоко в темно-синюю бездну, откуда навстречу ей трепетные узоры
звезд тоже зазвучат дивной музыкой откровения…
— Нет, милый мой, поднимай повыше, — сказал толстый. — Я уже до
тайного дослужился… Две
звезды имею.
У каждого атамана имеются свои
тайные вехи в виде маяков, домов, крупных прибрежных камней, одиноких сосен на горах или
звезд.
Так сказал Соломону Бог, и по слову его познал царь составление мира и действие стихий, постиг начало, конец и середину времен, проник в
тайну вечного волнообразного и кругового возвращения событий; у астрономов Библоса, Акры, Саргона, Борсиппы и Ниневии научился он следить за изменением расположения
звезд и за годовыми кругами. Знал он также естество всех животных и угадывал чувства зверей, понимал происхождение и направление ветров, различные свойства растений и силу целебных трав.
Могуче движется бархатная полоса темной воды, над нею изогнуто простерлась серебряная полоса Млечного Пути, сверкают золотыми жаворонками большие
звезды, и сердце тихо поет свои неразумные думы о
тайнах жизни.
— Море, — жгуче говорил он, — синее око земли, устремлённое в дали небес, созерцает оно надмирные пространства, и во влаге его, живой и чуткой, как душа, отражаются игры
звёзд —
тайный бег светил. И если долго смотреть на волнение моря, то и небеса кажутся отдалённым океаном,
звёзды же — золотые острова в нём.
Я не почел за нужное отвечать ему и только молча посмотрел вверх.
Тайное недоумение тяготило мою душу…
Звезды, мне казалось, серьезно глядели на нас.
Сгустились тучи, ветер веет,
Трава пустынная шумит;
Как черный полог, ночь висит;
И даль пространная чернеет;
Лишь там, в дали степи обширной,
Как
тайный луч
звезды призывной,
Зажжен случайною рукой,
Горит огонь во тьме ночной.
Унылый путник, запоздалый,
Один среди глухих степей,
Плетусь к ночлегу; на своей
Клячонке тощей и усталой
Держу я путь к тому огню;
Ему я рад, как счастья дню…
Горит огнём и вечной мыслью солнце,
Осенены всё той же
тайной думой,
Блистают
звезды в беспредельном небе,
И одинокой, молчаливый месяц
Глядит на нашу землю светлым оком… //…Повсюду мысль одна, одна идея… //…Одна она — царица бытия…
— В самую глубокую полночь Марфа слышит тихий стук у двери, отворяет ее — и входит человек сурового вида, в одежде нерусской, с длинным мечом литовским, с златою на груди
звездою, едва наклоняет свою голову, объявляет себя
тайным послом Казимира и представляет Марфе письмо его.
Но Саша не внимал его словам, —
Рассеянно в тетради над строками
Его рука чертила здесь и там
Какой-то женский профиль, и очами,
Горящими подобно двум
звездам,
Он долго на него взирал и нежно
Вздыхал и хоронил его прилежно
Между листов, как
тайный милый клад,
Залог надежд и будущих наград,
Как прячут иногда сухую травку,
Перо, записку, ленту иль булавку…
Пройдя еще далее, Франциск опять позвал Льва и сказал: «И еще запиши, брат Лев, овечка божия, что если бы мы научились говорить на языках ангельских, если бы узнали течение
звезд и если бы нам открылись все клады земли и мы познали бы все
тайны жизни птиц, рыб, всех животных, людей, деревьев, камней и вод, — запиши, что и это не было бы радостью совершенной».
И если бы даже не было бога, святого и доброго, жизнь духовная была бы все-таки разгадкой
тайны и полярной
звездой для движущегося человечества, потому что она одна дает истинное благо.
Особа эта состояла на российской государственной службе в ранге
тайного советника, занимала очень видное и даже влиятельное место, пользовалась с разных сторон большим решпектом, была украшена различными регалиями и
звездами, имела какую-то пожизненную казенную аренду, благоприобретенный капитал в банке, подругу в Средней Подьяческой, кресло в опере и балете, авторитетный голос в обществе и репутацию в высшей степени благонамеренного человека в высоких сферах.
«Алеша быстро сошел с крылечка вниз. Полная восторгом душа его жаждала свободы, места, широты. Над ним широко, необозримо опрокинулся небесный купол, полный тихих, сияющих
звезд… Тишина земная как бы сливалась с небесною,
тайна земная соприкасалась со звездною… Алеша стоял, смотрел и вдруг, как подкошенный, повергся на землю.
Ты видишь, как приветливо над нами
Огнями
звезд горят ночные небеса?
Не зеркало ль моим глазам твои глаза?
Не все ли это рвется и теснится
И в голову, и в сердце, милый друг,
И в
тайне вечной движется, стремится
Невидимо и видимо вокруг?
Пусть этим всем исполнится твой дух,
И если ощутишь ты в чувстве том глубоком
Блаженство, — о! тогда его ты назови
Как хочешь: пламенем любви,
Душою, счастьем, жизнью, богом, —
Для этого названья нет:
Все — чувство. Имя — звук и дым…
А на всякий случай — маленькая дверка,
тайный ход, короткий, мокрый и темный коридор, за которым
звезды и вся ширь моего необъятного пространства!
В ее глазах мелькнула
тайная радость, но она постаралась, чтобы Марк этого не заметил. Встала, подошла к окну. Майское небо зеленовато светилось, слабо блестели редкие
звезды, пахло душистым тополем. Несколько времени молчали. Марк подошел, ласково положил руку на ее плечо, привел назад к дивану.